Получилось даже забавно. Беседовали мы с Сергеем Капустиным, как с гендиректором компании, а интервью публикуем, когда он попросил именовать его уже председателем совета директоров ГК «СТА Логистик». Как будто встретились на каком-то рубеже. Тем интереснее беседа с этим человеком, под началом которого наверняка не отказались бы работать многие в нашей стране.

Пусть он строг и дотошен, однако не затянет совещание допоздна (некрасиво!), не прыгнет через голову руководителей своих подразделений (недопустимо!), не настроит нереальных планов (глупо!). Капустин даже лишних слов не говорит, что для любого, кто берет у него интервью, вообще фантастическое качество в наш болтливый век.

 

«3-4 года назад понял, что старший сын уже такой взрослый, а я его детства не помню…»

– Для многих руководителей ненормированный рабочий день стал обыденностью. Засиживаются до ночи, подчиненных тем же мучают. А как в вашей компании, Сергей Николаевич?

– С точки зрения взаимодействия с другими людьми, мой рабочий день нормированный. Выйти за пределы рабочего дня и использовать время сотрудников, например, ради совещаний с ними, скажем так, не совсем красиво. И руководители, не способные в рабочее время организовать свой процесс с сотрудниками, не эффективны.

 

Но взаимодействие с людьми – это лишь одна часть работы руководителя. Вторая часть – это осмысление, планирование, прогнозирование. И эта мыследеятельность происходит всегда – рано утром, поздно ночью, не дает заснуть, порой заставляет проснуться. Поэтому с точки зрения постоянной мозговой работы в оценке каких-то событий, в прогнозе ситуаций, сценариев развития, день у руководителя абсолютно ненормированный, это правда. И для меня тоже.

– Однако в одном из интервью вы удивили многих, говоря о 5-6 часах работы в день. Выходит, это было немножко хвастовство?

– Не хвастовство. Это то, к чему я хотел бы стремиться. И причины кроются не в желании поменьше работать, а в том, что прежде всего мы должны в своей компании выращивать других успешных руководителей. Когда мы всю управленческую работу забираем на себя, то лишаем этого вызова других коллег. Если наша цель – растить людей, то нужно им больше доверять, соответственно, меньше самому делать за них. Ведь работа любого руководителя – это достигать цели руками своих подчиненных. Поэтому когда я говорю «5-6 часов», то это ориентир, к которому хотел бы стремиться, имея за плечами очень классную, надежную команду.

Я приезжаю на работу к 10 утра и уезжаю в 5 вечера. Мой фактический эффективный рабочий день (за исключением дней командировок) – не 8-часовой. Потому что на текущем этапе я хочу посвящать время своим деткам. Недавно у меня родились две маленькие дочки. Обеим год и 4, они требуют внимания и заботы. Я хочу чуть больше уделить им времени утром, чуть пораньше быть дома после работы.

Я не ставлю перед собой цели заработать много каких-то там достижений. Жизнь проходит, она скоротечна, и надо успеть насладиться каждым ее мгновением.

– Простите, а сколько же вам лет, и как давно это осознание к вам пришло?

– Мне скоро 46. Пришло это ко мне года 3-4 назад. Наверное, это произошло в тот период, когда у меня вырос старший сын (сейчас ему 23), и я понял, что он такой взрослый, а его детства не помню, потому что с головой был увлечен делами, ездил по командировкам и т.д. Я понял, что пропустил его жизнь в своей жизни. И когда у меня сейчас родились маленькие дети снова, я это ценю. Понимаю, что еще раз пропустить не хотел бы! Гораздо сложнее стать хорошим отцом и хорошим мужем, чем успешным предпринимателем. Это точно.

 

«Роль руководителя дана не для того, чтобы получать блага или удовлетворения»

– Однажды вы обмолвились, что хотя гендиректор по определению является критическим ресурсом, но даже вас в компании можно заменить – без особых потерь для бизнеса. А почему тогда вы не переходите из разряда управленцев в разряд сугубо собственников? Что держит?

– Чисто разряд собственников меня мало интересует. По той причине, что просто ничем не заниматься в жизни – скучно. Человек, который уходит с активной социальной жизненной позиции, потом очень сильно деградирует. Поэтому надо заботиться о том, чтобы было чем заниматься, чтобы быть востребованным, за достойные дела себя уважающим. Позиция какого-то отдыха, наблюдения со стороны, расслабленности для меня исключена.

Один из наших замечательных бизнес-тренеров сказал: роль руководителя дана не для того, чтобы получать блага или удовлетворения. Она дана для того, чтобы служить. Нужно служить другим людям. И в этом смысле я могу принять для себя позицию эксперта, консультанта, который будет помогать что-то делать правильно. Для меня допустимо сменить роль оперативного руководителя на роль консультанта. Это я могу себе представить. Но не могу пока этого сделать, потому что не все задачи, которые для себя поставил, я выполнил. Надо довести эти дела до конца. Как только это произойдет, я буду всерьез размышлять над тем, что вы сказали.

– Китайский стратег Сунь Цзы говорил: «Руководитель – как солнце. Отдалишься – холодно, приблизишься – горячо». Где, как искать подчиненному нужную линию поведения при таком руководителе как вы?

– С тех пор, как компания разрослась, я непосредственно работаю только с управленцами, руководителями подразделений.

Прыгать через их голову нельзя! Иначе дискредитирую их роль, авторитет в глазах их же подчиненных. А это в управленческой иерархии недопустимо, это действия некрасивые.

Как руководителям подразделений выстраивать отношения со мной? Наверное, очень просто. Я ценю, когда слово и дело совпадают: о чем договорились, что запланировали – было выполнено. И в этом смысле один хороший консультант научил нас замечательной фразе: «Что такое результат по-русски? Это отсутствие результата и красивый рассказ, почему не получилось».

Поэтому я предлагаю всем коллегам, находящимся у меня в подчинении, не заменять дело разговорами о деле. Люди должны быть конкретными, ответственными, четкими, видеть суть проблем, а не забалтывать их. С такими работается легко, потому что даже неудачи, ошибки можно проанализировать, а не скрывать.

 

«Когда мы переносим принятые нами модели сервисного поведения в свою жизнь, это требует от нас высокой степени самокритичности»

– Вы не платите бонус сотрудникам, которые обслужили клиента, но оставили его неудовлетворенным.

– Да, специалисты по лояльности периодически обзванивают наших клиентов. Как только в ответе клиента возникает обида, критика, все случаи доводятся до соответствующих подразделений. Раз в квартал заседает комиссия по качеству, в которую я тоже вхожу, мы рассматриваем ситуацию, глубоко изучаем причины неудовлетворенности клиента, на самом ли деле имели с нашей стороны действия, которые привели к тому, что клиент мог напрячься, остаться недовольным, обидеться на нашу компанию. Если действительно сделали что-то не так, то мы не имеем права брать себе вознаграждение за неправильно сделанную работу. Но, честно скажу, таких случаев немного, 1-3 в квартал. Мы это признаем и на ошибках учимся. Наши сотрудники четко понимают, почему они вдруг остались без бонусов.

 

И это не новая идея, она – вокруг нас. Допустим, сейчас я был на обеде в ресторане, и у меня по итогу взаимодействия с официантом был выбор: либо оплатить его работу, либо нет. Я никогда не оплачиваю работу официанта, которая сделана ужасно, когда меня оставили недовольным качеством сервиса, вниманием, точностью, своевременностью. Нельзя баловать людей и платить им какую-то денежку за плохую работу!

Когда мы переносим принятые нами модели сервисного поведения в свою жизнь, это требует от нас высокой степени самокритичности. Если мы себе не говорим правду, лицемерим, то наверняка можем найти тысячу и одно алиби, почему клиент не прав, что он не всё так понял, это у него своеобразное мировосприятие. Но это не делает нас лучше!

– Я заходила на сайт «СТА Логистик», смотрела документы компании. Везде превалирует слово «рациональность».

– Да.

– Сергей Николаевич, а эмоциональны ли вы в принципе?

– Конечно же, управленец должен быть и рациональным, и иррациональным. Но этому тоже нужно учиться. Я уже много лет совершенствуюсь в области управления и не считаю себя завершенным продуктом, еще есть, чему учиться. И я по-прежнему учусь на своих ошибках.

Предположим, вчера было совещание, на нем я, что называется, повысил тон и высказал свое крайне негативное отношение к некоторым аспектам. А потом один из коллег позвонил, сказал, что присутствовавшей даме было эмоционально неприятно. К вечеру я написал даме извиняющееся письмо, объяснил, что моя цель была – не испортить кому-то настроение, а повысить ответственность, ценность того, что мы люди надежные, о чем договорились, то и делаем, а не комбинируем пустое с твердым и в итоге получаем пустое. Наша задача – двигаться постепенно вперед и вверх. А если мы производим какие-то действия, которые нас к этому не ведут, не обеспечивают основу для следующего шага, то это очень плохо.

 

«Мне знакомо чувство тревожности»

– Что может ввести вас в стресс?

– Гм, хороший вопрос. Меня в стресс недавно ввела (ненадолго) интернет-статья, которую я читал в поезде по дороге из Вильнюса в Минск. Статья о том, как издевались в Соловках надзиратели над заключенными. Подробности ввели меня в стресс. Дикое насилие над людьми, в том числе над женщинами, совсем недавно было нашей правдой! И ощущение такой реальности вводит меня в стресс. Я некоторые вещи с трудом себе представляю, как это возможно.

– В нашем насыщенном информацией мире многие жалуются на то, что постоянно находятся в том или ином стрессовом состоянии, и ничего не могут с этим подделать. Знакомо ли вам это чувство?

– Мне знакомо чувство тревожности. Тревожности, которая возникает из-за неопределенности, неуверенности. Это касается ситуации в государстве, ситуации с выполнением плана на фирме, ситуации в семье (сдали ребенку анализы, какие они будут, хорошие, нехорошие). Это может быть любая неопределенность, когда мы еще не знаем, что произойдет, она вызывает у нас очень много мыслительных действий по поводу генерирования сценариев, хороших, плохих. И, соответственно, это нас может очень сильно дергать.

Поэтому надо научиться работать с собой. Чтобы в определенный момент это состояние отпускать. Если не получится сделать на уровне эмоций и управления своими размышлениями, то есть физические вещи – сауна, спортивная нагрузка. Нужно словно перейти в другое физиологическое состояние, которое позволит избавиться от этих эмоциональных последствий.

– А как регулярно вы работаете над своим телом?

– Каждое утро – зарядка. Раз в неделю – тренажерный зал. В нем я не просто качаюсь – выполняю под постоянным контролем инструктора упражнения для формирования так называемого мышечного корсета, чтобы позвоночник правильно воспринимал нагрузку. Меня беспокоили раньше проблемы со смещением позвонков и, соответственно, болевые ощущения. Сейчас я нашел замечательный спортзал, занятия в нем позволяют и в форме себя держать, и от проблем со спиной избавляться.

– Что стояло на первом месте при выборе зала: его локация, наполненность тренажерами либо профессионализм инструктора?

– Уникальность. Второго такого зала нет.

– Как называется, где находится?

– Это «Дорсум» в Славянском квартале. Я нашел его в интернете, у них была акция – первое занятие со скидкой. Зал недешевый. Каждое мое занятие стоит примерно 30 рублей. Но я чувствую эффект. Когда пришел туда, сразу попал к врачу. Тот выслушал мои проблемы, посмотрел позвоночник, попросил принести данные МРТ, которое я делал прежде. Всю-всю историю я ему рассказал.

– Вообще такой подход – редкость.

– Конечно! И только после приема у врача я приступил под контролем инструктора к первому дню упражнений. И начал ходить регулярно. Каждые 3 занятия происходит смена комплекса упражнений, чтобы задействовать разные группы мышц. Замечательная технология!

Я слышал нечто подобное про испанского профессора медицины, он разработал свою технологию работы с мышцами, которые в обыденной жизни человек практически не использует. И когда люди начинают заниматься, то сначала всё болит, потом эффект тренировки дает о себе знать. В Минске я неожиданно нашел то, что искал.

Самое главное – нет никаких упражнений с сжимающей нагрузкой на позвоночник. Наоборот, эффект растягивающий. Всё идет без компрессии, и это замечательно. Я себя чувствую просто великолепно.

Врачи запретили мне ударную нагрузку, раньше я в футбол бегал, большим теннисом занимался, но, к сожалению, сегодня мне это недоступно. Поэтому в хорошую погоду я езжу на велосипеде. А на балкон поставил гребной тренажер. Отгреб свой километр или милю – за 15-20 минут получил и кардиологическую нагрузку, и физиологическую. Главное, правильно выполнять движения. И тренажер-эллипсоид на балкон поставил. Поэтому утром, едва проснувшись, на эллипсоиде «делаю пробежку». Плюс периодически – сауна, которая тоже позволяет регулировать состояние. Ну, и естественно, контроль того, что ты кушаешь. Не надо объедаться, надо есть для того, чтобы жить.

– Можете ли назвать свое питание, несмотря на офисную жизнь, полноценным?

– А что значит «полноценное»?

– Многие нормально едят только утром и вечером.

– А я утром только пью – свежевыжатый апельсиновый сок и кофе. И до обеда ничего не ем. Обед, как правило, легкий: либо двойной салатик, либо салатик и супчик. А на ужин скушаю то, что приготовят в семье, порция обычно чуть больше, чем на обед, поэтому к утру есть не хочу. Живу таким образом и чувствую себя отлично.

– Вы часто о бизнесе говорите в спортивных терминах: «Современный бизнес — это такое занятие бодибилдингом под руководством грамотного тренера, который заботится о гармоничном развитии нашей фигуры». Был ли в вашей жизни спорт?

– Я всё детство занимался спортом, и считаю, что нигде не переусердствовал. Слава богу, моим родителям хватило ума не отдать меня в профессиональную секцию, которая занимает время от обучения. Профессиональный спорт – это сознательное исключение из своей жизни других родов деятельности, интересов. Как бы то ни было, это дисгармония. И спорт, и бизнес – это в некотором роде жертвоприношение ради каких-то амбиций, благих или не очень – по-разному.

– А в «СТА Логистик» приходят люди, которые просят оказать поддержку каким-либо спортивным командам или федерациям?

– Такого рода обращения не рассматриваем. Мы готовы оказывать поддержку только тем, кто немощен, кто сам себя поддержать не может. Ассоциация инвалидов-колясочников – последний пример нашей поддержки. Мы и как компания средства перечислили, и собирали средства сотрудников – в меру сил и возможностей. А когда взрослые дяди-тети просят поддержать-помочь, мы понимаем, что это не совсем справедливо, нечестно по отношению к тем, кто себе помочь не может.

– Осталась пара вопросов блица. Продолжите, пожалуйста, предложение. Из равновесия меня может вывести…

– Недосып.

– Я готов сменить работу ради…

– Сильной увлеченности новой идеей.

 

Фото Дмитрий Болашев